Иван Охлобыстин: «Церковь спасла меня от дикости 90-х»
Содержание:
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН
Иван Охлобыстин на Всемирном фестивале молодежи в Сочи рассказал о том, как он не хотел, но пришлось стать артистом.
Для чего потом надел рясу священника, почему в итоге ее снял. Какова миссия культуры в современном мире. Ну и когда и чем, по его прогнозам, завершится конфликт России и Украины…
«НУ КАКОЙ ИЗ МЕНЯ АРТИСТ?»
— Иван, если бы вас попросили рассказать о себе в одном абзаце, что бы вы сказали?
— Биография у меня банальная: деревенский парень, детство все провел между Калугой и Малоярославцем. Когда меня спрашивают, откуда я, отвечаю, что «от попы мира три километра влево». Воспитывали меня бабка и прабабка. Я вообще считаю, что настоящий образ родины-матери — это злая костлявая старушка. Когда говорят, что «бабки рулят миром», я вижу в этом особенный смысл. Например, русские бабули больше всего собрали гуманитарки для нашей армии. Все остальные рассказывают, как надо родину любить, а наши старушки переводят деньги для фронта и говорят, что можно потерпеть до пенсии… Что могу еще рассказать о себе: артистом быть никогда не хотел. Я же к зеркалу подходил — ну какой из меня артист? Да еще и картавый…
— Как же все-таки стали?
— Началось случайно. С друзьями гуляли в Москве, в парке ВДНХ. Я учился тогда в четвертом классе. Друзья меня послали за мороженым, а сами заняли очередь на карусели. Мороженое продавалось за северным выходом из парка. С той же стороны расположен выход из Киностудии имени Горького. И вот стою я в очереди за мороженым… Это год примерно 1979-й, еще при Брежневе… Ко мне подходит невысокая светленькая женщина. Как позже выяснилось, это была одна из лучших вторых режиссеров в мире Людмила Пшеничная. Она спросила: «Мальчик, ты хочешь сниматься в кино?» Я растерялся. Потому что я мальчишка из деревни, до этого коров гонял. Но, как деревенский парень, я практичный. Прикинул про себя и спрашиваю: «А что это дает — сниматься в кино?» Она, враз меня раскусив, ответила: «Это дает, что ты в школе не будешь до ноября учиться». Говорю: «Тогда согласен». Так снялся в фильме «Обещаю быть!», было мне 12 лет. Потом я опять жил обычной жизнью. Перед армией во ВГИК поступил, на режиссерский.
«В КИНО ПРЕДЛАГАЮТ ИГРАТЬ МАНЬЯКОВ»
— Чем особенно запомнились студенческие годы?
— У нас был очень хороший курс — Федя Бондарчук, Тигран Кеосаян, Джаник Файзиев, Саша Баширов… Период нашего становления пришелся на 90-е, стало все рушиться. Мы поддались всеобщей иллюзии нашей страны, тоже поменяли курс — от стремления к светлому будущему впали в психологию экономической целесообразности. Кино в ту пору почти перестали снимать. Лидерами мнений стали проститутки и киллеры. А мы только институт окончили. Но мне дали деньги в Госкино на съемки фильма. Был такой клуб молодых миллионеров — биржа «Алиса», — владели братья Стерлиговы, они спонсировали некоторые фильмы. И я снял свою первую картину «Арбитр», получил приз за лучшую режиссуру на кинофестивале. Помню, сижу в монтажерке: один глаз замер, а второй вертится как у саламандры. Я подумал, что, наверное, сниму еще фильм какой-нибудь. Он на фестивале, возможно, получит тоже приз. Но со мной совершенно точно случится инсульт или что-то подобное. А я хотел прожить длинную насыщенную жизнь, стать многодетным отцом. И отказался от своей гордыни режиссерской.
— Зато ролей в кино у вас много, не один десяток.
— Кстати, играть принцев мне никогда не предлагали. Предлагали или каких-то маньяков, или изобретателей. Что-то психбольное всегда. Не знаю, почему я так ассоциируюсь, тем более что в жизни я нудятина, просто нудный чувак. Но там снялся, здесь — ну и как-то пошло-поехало само собой.
«ПЕРЕД АРМАГЕДДОНОМ ВЕРНУСЬ В СЛУЖЕНИЕ»
— В 90-е вы вдруг стали православным священником. В какой момент и почему приняли такое решение?
— Я и моя супруга (актриса Оксана Арбузова, сыгравшая в одном из культовых фильмов конца 80-х «Авария — дочь мента». — Ред.) спасались от лихого времени тем, что пошли в церковь. Нам повезло с наставником, это сердечный, чудесный протоиерей отец Владимир Волгин, наш духовный отец. И мы прямо погрузились в православие, это нас спасло от дикости 90-х. В какой-то момент мне захотелось уйти в священничество. Я это сделал. Перестал сниматься в кино…
— Как и почему вернулись?
— С протоиереем Димитрием Смирновым, царство ему небесное, удивительный был человек, служили как-то в храме Митрофана Воронежского недалеко от метро «Динамо». Пошли обедать, разговорились, я ему сказал, что «вот снова зовут в кино сниматься». А у нас с женой уже было много детей и доходов священника не хватало, деньги от съемок могли стать хорошим подспорьем. Отец Димитрий спросил: «А почему отказались сниматься — порнуха, что ли?» «Ну что вы, где я, а где порнуха? Это будет спад рождаемости какой-то. Нет, не порнуха», — отвечаю. Он посоветовал поговорить с патриархом (тогда был Алексий II). Я пошел к Алексию. И он благословил на съемки, я сыграл в фильмах «Заговор» и «Царь»…
А почему покинул ряды священников? Основная задача актера заключается в том, чтобы точно реализовать, чего от тебя требует режиссер. Если позволит, чуть-чуть привнести своего. Задача режиссера — точно и внятно объяснить артисту, что он от него хочет. Мне Лунгин объяснил: хочу антигероя в твоем исполнении, который все время накручивает Ивана Грозного и в итоге его самого сжигают. Я так и сделал, сыграл отвратительного персонажа. Тут как раз появились социальные сети. А у нас люди очень любят критиковать. И меня критиковали: дескать, батюшка сыграл такую мразь. Я посоветовался с уже нынешним патриархом Кириллом. И мы пришли к решению: чтобы я своим неоднозначным образом не накладывал тень на церковь, не буду служить. Так до сих пор это длится. Может быть, перед самим Армагеддоном я вернусь в служение. Но вот ситуация обстоит так, как обстоит.
«МЫ ОБРЕЧЕНЫ НА ПОБЕДУ»
— Вы поддерживаете Донбасс с 2014 года, одним из первых среди деятелей культуры поддержали начало СВО. Когда и чем, на ваш взгляд, закончится конфликт России и Украины?
— С Киевом сто лет назад — в 20-е годы прошлого века — четыре раза или пять одна и та же история происходила. Она всегда заканчивается одинаково. Все будет хорошо, народы будут вместе. Конфликты уладятся, боль утихнет. Просто суть нынешнего конфликта имеет цивилизационную основу. Она даже не национальная, не экономическая. Это изменение глобального мира. Просто здесь бахнуло. На данный момент я считаю, что Россия из себя представляет флотилию консервативного мира — фрегат, ведущий линкор. Ну вы посмотрите, что происходит за кордоном, эти многогендерные программы. Просто «цивилизованный Запад» утомился от покемонов — и пришли трансгендеры. Но они уйдут, а нормальные люди останутся.
И мы — Россия — обязательно победим, мы обречены это сделать. Даже если мы бы не захотели, мы все равно победим, нам деваться некуда. Мы делаем все правильно, мы люди верующие, семейные — представители консервативного мира в его здоровой фазе, то есть без крайностей. Как достичь победы? Я недавно встретил одну фразу, которая мне очень понравилась и созвучна: «Что бы ты ни вдохнул, выдыхай любовь». Мне кажется, любовь действительно спасет мир от любых проказ. Ведь и фильмы снимают про любовь, и песни пишут про нее же. Все остальное — вариации на эту же тему: про бессмертие, про вечные схватки, про героев, про красивых женщин, про великих мужиков, про исторические события….
— Меняется ли миссия культуры сейчас?
— В целом не думаю. Я вырос на фильмах Гайдая, но вместе с тем и на американском кино, и на греческом… Культура не имеет границ. Есть общая задача представителей культуры: брать человека за плечо и говорить ему: не смотри под ноги, смотри за горизонт. При этом не нужно уходить в пропагандистскую историю, никаких «ура-ура». Мы все разные, мы все живем своими интересами. Но есть общие интересы, и они одинаковые — и в Алжире, и в России, и в Америке, и в Германии, и в Австралии. Ведь добро — в прошлом, в будущем и в настоящем. И ценности у нас одинаковые, и песни у нас похожие…